Ще рɑз nро nогрозu влɑдu мɑсово екстрɑдувɑтu військовозобов’язɑнuх укрɑїнців, які вuїхɑлu зɑ кордон …
«Страна» пообщалась с источниками в правоохранительных органах, которые занимаются вопросами экстрадиции.
По их мнению, вероятность воплощения в жизнь угроз в отношении военнообязанных находится в районе нуля.
Прежде всего, экстрадиция — это очень сложная и трудоемкая процедура. Причем стартует она с судебных процессов в Украине. Украинский суд должен принять решение о заочном аресте человека, после чего это решение должно вступить в силу (то есть, устоять в апелляции, если таковая будет). И только после этого можно подавать запрос об экстрадиции.
Далее, запрос об экстрадиции нельзя посылать «на деревню дедушке». Для начала нужно установить место нахождения подозреваемого и послать запрос именно в эту страну. Человеческих и организационных ресурсов на то, чтоб путем оперативных мероприятий установить местонахождение десятков и сотен тысяч уклонистов в Украине не существует.
Правда, можно пойти другим путем – объявить уклонистов в международный розыск по линии Интерпола и, как только их где-либо задержат, послать запрос об эстрадиции.
Однако реакция Интерпола на ситуацию, когда начнут поступать десятки тысяч обращений на розыск может быть крайне негативной вплоть до блокирования рассмотрения вообще любых заявок на розыск от Украины.
Стоит напомнить, что Интерпол в свое время отказался объявлять в международный розыск даже Гиви с Мотороллой, посчитав их дела «политическими». Чего ж уж говорить тогда о реакции на запросы Украины об уклонистах.
Тем более, что сам по себе такой «спам» с объявлением в розыск десятков и сотен тысяч людей будет беспрецедентным в истории, вызовет международный резонанс и, наверняка, возмущение правозащитных организаций.
Наконец, если даже место жительства отдельно взятого уклониста будет обнаружено, украинские суды его заочно арестуют и будет направлен запрос на экстрадицию в конкретную страну, то это еще не гарантирует его выдачу. Во-первых, экстрадиция в Европе это очень длительный процесс. Например, вопрос об экстрадиции Дмитрия Фирташа в США рассматривается в Австрии уже почти 10 лет. Во-вторых, не факт, что суд удовлетворит запрос на экстрадицию. Можно привести пример известного олигарха Константина Жеваго, которого задержали во Франции, но суд затем отказал в экстрадиции, мотивировав это продолжением войны в Украине, что не позволяет гарантировать безопасность экстрадируемого.
Подобные решения принимались и в других странах ЕС. В случае с уклонистами вопрос безопасности будет стоять еще более остро, так как сторона защиты наверняка постарается доказать, что их собираются не в тюрьму отправить, а сразу на фронт. Не говоря уже о том, что доказать «липовость» справки о непригодности к военной службе без прохождения человеком повторной комиссии практически невозможно. А потому, если и будут уголовные дела, то, весьма вероятно, что европейское правосудие их сочтет «шитыми белыми нитками».
Поэтому, как считают источники «Страны», экстрадиция уклонистов – задача почти невыполнимая. Исключение составляют те страны, где, в силу тесных связей с Украиной, власти могут принять политическое решение пренебречь процедурами и экстрадировать уклонистов по ускоренной процедуре. Правда, таких стран немного. Первая, которая приходит на ум – Молдова. Возможно (но далеко не факт) – страны Балтии.
В остальных европейских странах (не говоря уже о государствах незападного мира) массовая экстрадиция практически нереальна. Разве что единичные показательные случаи, на которые хватит ресурсов у украинской правоохранительной системы.
Другой вопрос, что это не отменяет вероятность попыток украинских властей договориться со странами ЕС, с Канадой, с США и с Британией о том, чтоб как-то усложнить там жизнь украинским мужчинам призывного возраста. Например, Киев может попытаться убедить своих союзников отказывать в предоставлении военнообязанным права на жительство (временное убежище) или не продлевать уже существующее. Но, естественно, нет никаких гарантий того, что такие попытки будут успешными.
