Трактористом работал в колхозе, деловитый был, не пьющий. Что-то у них никак дело дальше посиделок на скамейке и вздохов под луной не продвинулось. Васька только к ней губами потянется, ну или руку на плечо положит, как она вскакивает и сразу домой убегает. «Ой, смотри, Машка, Васька долго до тебя ходить не будет», – говорила ей подруга Нюрка. «Да пусть не ходит, будто я его заставляю, что ли. Бывало уже и спать ложусь, а он кидает свои камушки в окно. Спасибо пусть скажет, что я ради него по новой одеваюсь, да тайком от батьки выхожу через заднюю дверь», – ответила Маша.
«Так ты дай ему на что надеяться, того гляди замуж позовет. Тогда не надо будет и тайком из дома выходить и батьку бояться», – говорила Нюра. «Ой, и больно мне надо замуж-то. Я что-то не тороплюсь. Дитю заделать, да в пеленках погрязнуть. Нет уж, спасибо за удовольствие», – отвечала Маша. «Не пойму я, Маша, чего ты хочешь? Парень-то хороший», – говорила подруга. «А я, может, еще лучше хочу. Не для Васьки-тракториста меня мамка холила и лелеяла». «Так что вот так», – отвечала Маша, задрав нос.
«А, так ты, значит, принца ищешь? Так у меня для тебя новость, они в нашу деревню не приезжают», – говорила Нюра. «Значит, буду жить одна для себя», – говорила Маша. Вот она во всем была такая гордая и неприступная, и пусть даже в ущерб себе будет что-то делать, лишь бы и наперекор здравому смыслу и совету подруг. И как только Нюра ее выносила, как только с ней дружила, но в деревне так, если уж дружат, то до гробовой доски.
«Маш, а, Маш, жалко мне твоего Ваську. Все гуляют, а он сидит на скамейке, все тебя дожидается», – говорила как-то Нюра. «Хочет, так пусть идет. Я его не привязывала. А не хочет, так мне что же, гнать его метлой, что ли? Или палкана спустить, чтоб ему бежалось быстрее?», – отшучивалась Маша. «Ну да, хоть я с ним прогуляюсь, что ли?», – говорила Нюра. «Да, пожалуйста, я на нем печати не ставила и подписей тоже. Идите, коли хотите», – сказала Маша. «Правда, ты не против?», – встрепенулась Нюра.
«Сказала же, идите», – невозмутимо ответила Мария. Все дело в том, что Васька давно нравился Нюре, но уводить парня у подруги она не хотела. Однако и смотреть, как та над ним издевается, тоже было невмоготу. Присела она к Ваське на скамейку, говорит, «Мне Маша разрешила с тобой погулять, пойдем?». «А Маша что, хозяйка тебя?», – спрашивает Василий. «Нет, я думала, тебе, раз ты тут сидишь», – ответила Нюра. «Вот еще. Я, может, вообще тут тебя поджидаю, когда ты от нее выйдешь», – выдал Васька. У Нюрки и душа в пятке ушла от счастья. Так вот и пошли они гулять вместе.
«Машка, твой Васька меня поцеловал», – сказала Нюра через неделю. «Из чего это он тогда мой? Теперь он твой. Мне чужого добра не надобно», – ответила Маша. «Зря ты так, упустила свое счастье. А он, между прочим, классно целуется. У меня аж душа в пятке улетела», – сказала Нюра. «Прям таки уж классно. А что, тебе есть с чем сравнивать?» «Фу, срамота!» Васька Нюрку слюнями обмазал. «А душа у тебя в пятке улетела от того, что ты влюблена в него, как кошка», – выдала Маша. «Так ты что, знала, удивилась Нюра?» «Конечно.
И от тебя и разговоров-то все только о Ваське», – сказала Маша. «Так ты поэтому меня с ним гулять отпустила», – продолжила удивляться Нюра. «А то почему же еще?» – ответила Мария. «И тебе не жалко? Нисколечко?» – продолжала допытываться Нюра. «Ну, было б жалко, не пустила бы. Бери, пользуйся, пока я добрая», – смеялась Маша. Нюрка стала встречаться с Васькой, но и о подруге не забывала. Вот только про Васю теперь они почти не разговаривали. Теперь он был Нюркин парень. Теперь это был ее и только ее, сакральное и личное.
На следующий год Васька с Нюркой поженились. Маша была свидетельницей у них на свадьбе. Так Нюра и прожила всю жизнь с Василием, бок о бок с Машкой. Они же не просто подруги были, а еще и соседки. У Нюры дети уже пошли, а Машка все одна была. Как-то раз Нюра даже пытала Машку, спрашивала, отчего она одна. Может, из гордости тогда за Ваську не поборолась, а теперь жалеет? Может, подруга до сих пор Ваську-то любит? «Отстись ты, милая», – отвечала Мария. «Я уже и думать забыла. Больно он мне нужен. А то, что… Поделилась бы? Да тьфу на вас, живите вы спокойно».
Подруги потом вместе смеялись над тем, как бы они жили, будь Васька у них один на двоих, как султан. Время шло, Мария так и осталась одинока, а Нюркины дети разлетелись кто куда, уже и внуки пошли. Уши Василий скончался, а вдове Ланюрка. И вот только тогда на похоронах у Василия Мария разоткровенничалась. Тут-то и выяснилось, что всю свою жизнь Мария любила Васькиного брата старшего, который на войну ушел, да так и не вернулся. Пропал без вести. Вот почему она ни за кого замуж не выходила, все ждала его. И с Васькой так просто рядом сидела, потому что он на брата был похож. Думала свыкнется, да только понимала, что это лишь его брат, а человек-то другой.
А когда поняла Мария, что любимый уж точно не вернется, было поздно. И морщины на лице, и волос уже седой. Так вот и куковали на деревне две подруги, коротая свою старость. К Нюрке внуки приезжали, Мария с ними помогала. Все ж не чужие. Вот были бы у нее от Васькиного брата дети и внучата, так они бы между собой родственниками были. И вот как-то прибегает Мария к соседке, к своей подруге, а у той как раз внуки в гостях были. Ну при детях такое не скажешь. Шепчет подруге на ухо, что там у нее за проблема.
Машка, вот тебе крест. Говорю, надо скорую вызвать, советует Нюра. Не буду я скорую вызывать. Боюсь, скончаюсь в больничке-то, а я дома хочу, с тобой рядом, отвечает Мария. Ну знаешь, тогда зачем ко мне прибежала? Иди к себе домой и помирай, ответила Нюра. Вот тогда, наверное, впервые в жизни Мария на свою подругу обиделась. Повернулась и пошла. А через полчаса к дому скорая подъезжает. Что, как, откуда? Ну, говорят, где тут у нас озабоченная бабулька? Какая-какая не поверила своим ушам Мария? Ну как какая? Кто скорую вызывал? У кого игрушка для взрослых в одном месте застряла, спрашивают. Милые, да вы о чем таком говорите? Какая игрушка для взрослых? Я вообще невинна, как дитя. Ни разу замужем-то не была, выдала бабка Маша.
Ну, тут врачи не поверили. Дайте-ка бабуле на такое чудо хоть глянуть, чтобы во столько лет не ни. А бабке Маше уже терять нечего, она-то юбку задирает и говорит. Ну заодно уж и мою болячку посмотрите, болит два года, спасу нет. Посмотрели врачи, а у нее обычный цистит. Простудилась, пока кверху у зада на огороде стояла. Вот говорила ей Нюрка, одевай панталоны, не молодуха уже. Нюрка, ах ты зараза.
А ну поди сюда, негодница ты эдакая, ты чего врачам про меня наболтала? Закричала баба Маша, заходя к соседке, когда ее из больницы выписали уже здоровенькую, как огурчик. А чего? Так вот и сказала, бабка одинокая, скучная, купила по почте такую игрушку для взрослых, на огурец похожую, да и застряла она у нее прямо там, отвечает Нюра. Это я уже поняла, не поняла только зачем, Нюрка, вспылила Мария. Да зачем, дурья твоя башка, если б я сказала, что ты в туалет сходить не можешь, фиг бы они к тебе приехали. Ты посмотри, что сейчас в стране делается, сказала Нюра. Подруги обнялись и простили друг друга, потому что в деревне если дружат, то до гробовой доски.
