Солнце пробилось сквозь плотную занавеску и масляным пятном теперь валялось на диване…
— Ира! — заорал я, жмуря заспанные глаза. — Какого черта!..
Ира — это моя жена. Ей четыреста или пятьсот лет, она жирная и отчаянно тупая, но мне с ней хорошо. Я чувствую, как это говорят, комфорт. Она не подавляет меня своей грациозной стройностью, упругими ляжками и торчащими сосками едва проклюнувшейся груди, как молодые вертихвостки. Она мягкая, может долго смотреть в одну точку и все время делает какие-то пирожки, то с мясом, то с рыбой. Я люблю её, как любят домашнюю скотину, я к ней привык…
— Чего вам? — просовывает Ира один бок во входную дверь.
Она называет меня на «вы», я так приучил её, это полезно. Когда жена вам тыкает — ничего хорошего не ждите. «Тыкающие» жены ненадежны, они того и гляди норовят залезть в штаны какому-нибудь гусару, они могут пить из горла шампанское, валяться на постели, носить красные и синие трусы… они паршиво готовят, вокруг них вечно болтаются какие-то мужики в шортах и на пляже они всегда берут шезлонг…
[easy_ad_inject_5]
Когда я женился, я специально искал что-нибудь страшное, о плюсах не буду. Главное, вы всегда можете быть спокойны за свое будущее, а спокойствие рождает внутреннюю и внешнюю гармонию. Я только замечу, что красивые жены — это только выглядит как награда, а на самом деле — страшная кара господня. У меня приятель, человек немолодой, женился на одной из «этих». Полгода бегал за ней, «Леночка, ты куда?», «Леночка, ты где?», пока Леночка однажды не улетела в Гватемалу со спившимся артистом балета…
Не знаю, чего он добивался. Бледный, осунувшийся бродил между столов отдела и ныл, что его бросили. Жалко было смотреть…
Но со мной такого не случится. Я прихожу утром на службу всегда сытый, розовый, от меня пахнет мылом и чистым бельем. Стрижка аккуратная, гладко выбритый — глаз радуется такому сотруднику. Все потому что я уверен в себе. Я могу оставить свою жену где угодно, с кем угодно, вернуться через три дня — она там и сидит. Вот что я называю надежностью…
