Отец Виталий отчаянно сигналил вот уже минут 10. Ему нужно было срочно уезжать на собрание благочиния, а какой-то громадный черный джип надежно «запер» его машину на парковке около дома.
«Ну что за люди?! – мысленно возмущался отец Виталий – Придут, машину бросят, где попало, о людях совсем не думают! Ну что за безчинство?!»
В мыслях он рисовал себе сугубо мужской разговор с владельцем джипа, которого представлял себе как такого же огромного обритого дядьку в черной кожаной куртке. «Ну, выйдет сейчас! Ну, я ему скажу!..» – кипел отец Виталий. Тут наконец-то одна дверь звякнула пружиной и начала открываться. Отец Виталий вышел из машины, намереваясь высказать оппоненту все, что о нем думает. Дверь открылась и на крыльцо вышла … блондинка. Типичная представительница гламурного племени в обтягивающих черных джинсиках, в красной укороченной курточке с меховым воротником и меховыми же манжетами, деловито цокающая сапожками на шпильке.
– Ну чё ты орешь, мужик? – с интонацией Верки Сердючки спросила она, покручивая на пальчике увесистый брелок. Накрашенные и явно наращенные ресничищи взметнулись вверх, как два павлиньих хвоста над… глазками.
– Ну, ты чё, подождать не можешь? Видишь, люди заняты!
[easy_ad_inject_1]
– Знаете ли, я тоже занят и тороплюсь по очень важным делам! – изо всех сил стараясь сдерживать эмоции, ответил отец Виталий блондинке, прошествовавшей мимо него и стала рыться в салоне, выставив к собеседнику обтянутый джинсами тыл.
– Торопится он… – продолжила монолог девушка – Чё те делать, мужик? – тут она, наконец, повернулась к отцу Виталию лицом. Несколько мгновений она смотрела на него, приоткрыв пухлые губки и хлопая своими гигантскими ресницами. – О, – наконец изрекла она – Поп, что ли? Ну все, день насмарку! – как-то достаточно равнодушно, больше для отца Виталия, чем для себя, сказала она и взобралась в свой автомобиль, на фоне которого смотрелась еще более хрупкой.
Стекло водительской двери опустилось вниз и девушка весело крикнула:
– Поп, ты отошел бы, что ли, а то ведь перееду и не замечу!
Отец Виталий, кипя духом, сел в свою машину. Джип тяжело развернулся и медленно, но уверенно покатил к дороге. Отцу Виталию надо было ехать в ту же сторону. Но чтобы не плестись униженно за обидчицей, он дал небольшой крюк и выехал на дорогу с другой стороны.
Отец Виталий за четыре года своего служения повидал уже много всяких-разных людей: верующих и не верующих, культурных и невоспитанных, интеллигентных и хамов. Но, пожалуй, никто из них не вводил его в состояние такой внутренней безпомощности и такого неудовлетворенного кипения, как эта блондинка. Не то, что весь день – вся неделя пошла наперекосяк. Чем бы батюшка не занимался, у него из головы не выходила эта меховая блондинка на шпильках. Ее танково-спокойное хамство напрочь выбило его из того благодушно-благочестивого состояния, в котором он пребывал уже достаточно долгое время.
И, если сказать откровенно, отец Виталий уже давно думал, что никто и ничто не выведет его из этого блаженного состояния душевного равновесия. А тут – на тебе! В конце-концов, с мужиком можно выяснив суть да дело, похлопать друг друга по плечу и на этом конфликт был бы исчерпан. А тут – девчонка. По-мужски с ней никак не разобраться, а у той, получается, все руки развязаны. И не ответишь, как хотелось бы, – сразу крик пойдет, что поп, а беззащитных девушек оскорбляет.
Матушка заметила нелады с душевным спокойствием мужа. Батюшка от всей души нажаловался ей на блондинку.
– Да ладно тебе на таких-то внимание обращать, – ответила матушка – Неверующая, что с неё взять? И, судя по всему, не очень умная.
— Это точно, – согласился отец Виталий – взятки-гладки, была бы умная, так себя бы не вела.
Отец Виталий начал было успокаиваться, как жизнь преподнесла ему еще один сюрприз. Как нарочно, он стал теперь постоянно сталкиваться с блондинкой во дворе. Та как будто специально поджидала его. И, как нарочно, старалась досадить батюшке. Если они встречались в дверях подъезда, то блондинка первая делала шаг навстречу, и отцу Виталию приходилось сторониться, чтобы пропустить ее, да еще и дверь придерживать, пока эта красавица не продефилирует мимо. Если отец Виталий ставил под окном машину, то непременно тут же, словно ниоткуда, появлялся большой черный джип и так притирался к его «шкоде», что батюшке приходилось проявлять чудеса маневрирования, чтобы не задеть дорогого «соседа» и не попасть на деньги за царапины на бампере или капоте.
[easy_ad_inject_2]
Жизнь отца Виталия превратилась в одну сплошную мысленную войну с блондинкой. Даже тематика его проповедей изменилась. Если раньше батюшка больше говорил о терпении и смирении, то теперь на проповедях он клеймил позором безстыдных женщин, покрывающих лицо слоями штукатурки и носящих искусственные волосы, чтобы уловлять в свои сети богатых мужчин и обезпечивать себе безбедную жизнь своим безстыдным поведением. Он и сам понимал, что так просто изливает свою безсильную злобу на блондинку. Но ничего не мог с собой поделать. Даже поехав на исповедь к духовнику, он пожаловался на такие смутительные обстоятельства жизни, чего прежде никогда не делал.
– А что бы ты сказал, если бы к тебе на исповедь пришел бы твой прихожанин и ожаловался на такую ситуацию? – спросил духовник. Отец Виталий вздохнул. Что бы он сказал? Понятно, что – терпи, смиряйся, молись… Впервые в жизни он понял, как порой нелегко, да что там – откровенно тяжело исполнять заповеди и не то что любить – хотя бы не ненавидеть ближнего.
– Я бы сказал, что надо терпеть, – ответил отец Виталий. Духовник развел руками.
– Я такой же священник, как и ты. Заповеди у нас у всех одни и те же. Что я могу тебе сказать? Ты сам все знаешь.
«Знать-то знаю, – думал отец Виталий по дороге домой – Да что мне делать с этим знанием? Как исповедовать, так совесть мучает. Людей учу, а сам врага своего простить не могу. И ненавижу его. В отпуск, что ли, попроситься? Уехать на недельку в деревню к отцу Сергию. Отвлечься. Рыбку половить, помолиться в тишине…»
Но уехать в деревню ему не довелось. Отец Сергий, его однокашник по семинарии, позвонил буквально на следующий день и сообщил, что приедет с матушкой на пару деньков повидаться.
[easy_ad_inject_5]
Отец Виталий был несказанно рад. Он взбодрился и даже почувствовал какое-то превосходство над блондинкой, по-прежнему занимавшей его ум, и по-прежнему отравлявшей ему жизнь. В первый же вечер матушки оставили мужей одних на кухне, чтобы те могли расслабиться и поговорить «о своем, о мужском», а сами уединились в комнате, где принялись обсуждать сугубо свои, женские, проблемы.
За чаем беседа текла сама собою, дошло дело и до жалоб отца Виталия на блондинку.
– С женщинами не связывайся! – нравоучительно сказал отец Сергий – Она тебя потом со свету сживет. Ты ей слово – она тебе двадцать пять. И каждое из этих двадцати пяти будет пропитано таким ядом, что мухи на лету будут дохнуть.
– Да вот, стараюсь не обращать внимания, а не получается, – сетовал отец Виталий…
Когда гости собрались в обратный путь. Отец Виталий с матушкой и двухлетним сынком Феденькой вышли их проводить.
И тут в тихий двор ворвалась смерть. Она неслась на людей в образе огромного многотонного грузовика, неизвестно откуда взявшегося здесь, в тихом провинциальном дворе. Священники молча смотрели на стремительно приближающийся КАМАЗ. Отлетела в сторону урна, выдранная из земли скамейка подлетела вверх метра на два. «Зацепит или нет?» – успел подумать отец Виталий, мысленно прикидывая возможную траекторию движения машины.
И тут что-то светленькое мелькнуло на дорожке. Феденька выбежал на асфальт за укатившимся мячиком. Ни отец Сергий, ни отец Виталий, ни обе матушки не успели даже понять и сообразить, что надо сделать, чтобы спасти ребенка, да, наверное, и не успели бы ничего сделать. Их опередил тот самый джип, который секунду назад проехал мимо. Они увидели, что машина, взревев мотором, резко рванула вперед прямо в лоб КАМАЗу.
Оглушительный грохот, страшный, рвущий нервы скрежет металла, звук лопающихся стекол – все это свершилось мгновенно. Обломки попадали на землю. Асфальт был покрыт слоем осколков от фар. Куски бампера, решетки, еще чего-то усеяли все вокруг. А затем наступила звенящая тишина, которую не смогла нарушить даже стая голубей, испуганно вспорхнувшая с крыши и тут же усевшаяся на другую крышу.
И посреди всего этого хаоса стоял Феденька и ковырял пальцем в носу. С недоумением смотрел он груду металла, в которую превратился джип, а потом оглянулся на родителей, словно спрашивая, что же такое тут произошло? Первой очнулась матушка отца Сергия. Она бросилась к мальчику и на руках вынесла его из кучи осколков. Матушка отца Виталия лежала в обмороке. К машинам бежали картежники – выручать людей. КАМАЗ открыли сразу и вытащили на асфальт мертвое тело водителя. Судя по вмятине на лобовом стекле, он погиб от удара головой об него. А двери джипа, смятые и вдавленные, открыть не удавалось. За темными стеклами не было возможно ничего разглядеть. Джип «ушел» в грузовик по самое лобовое стекло. Кто-то из местных автомобилистов поливал джип из огнетушителя – на всякий случай.
Спасатели и две «скорых» подъехали через 20 минут. Джип пришлось резать, чтобы извлечь из него водителя. Подъехали гаишники, стали опрашивать свидетелей. Мало кто чего мог сказать, все сходились в одном – во двор влетел неуправляемый КАМАЗ и врезался в джип.
[easy_ad_inject_3]
— Да, ему тут и деваться-то некуда, – согласился один из гаишников, оглядев двор.
— Не так все было, – вдруг раздался голос старика Михалыча. Он подошел к гаишникам, дымя своей цигаркой. – Я все видел, я вон тама сидел, – показал он рукой на свою голубятню.
– Что Вы видели? – спросил гаишник, покосившись на смрадный окурок.
– Да джип-то энтот, он ехал просто так, когда КАМАЗ-то выскочил. Он, может, и свернул бы куда, а вон сюда, хотя бы, – дед Михалыч кивнул на проулочек – Ведь когда КАМАЗ-то выехал, джип-то вот здесь как раз и был. Да тут вон какое дело-то… Ребятенок ихний на дорогу выскочил. И джип-то, он вперед-то и рванул, чтобы, значит, ребятенка-то спасти. А иначе – как его остановишь-то, махину такую?
– То есть, водитель джипа пошел на лобовое столкновение, чтобы спасти ребенка? – чуть помолчав, спросил гаишник.
– Так и есть, – кивнул дед – С чего бы ему иначе голову-то свою подставлять? Время у него было, мог он отъехать, да вот, дите пожалел. А себя, значицца, парень подставил.
Люди молчали. Дед Михей открыл всем такую простую и страшную правду о том, кого сейчас болгарками вырезали из смятого автомобиля.
– Открывай, открывай! – раздались команды со стороны спасателей – Держи, держи! Толя, прими сюда! Руку, руку осторожней!
Из прорезанной дыры в боку джипа трое мужчин вытаскивали тело водителя. Отец Виталий подбежал к спасателям:
– Как он?
– Не он – она! – ответил спасатель. Отец Виталий никак не мог увидеть лица водительницы – на носилках все было красным и имело вид чего угодно, только не человеческого тела. «Кто же это сделал такое? – лихорадочно думал отец Виталий – Она же Федьку моего спасла… Надо хоть имя узнать, за кого молиться…» Вдруг под ноги ему упало что-то странное. Он посмотрел вниз. На асфальте лежал хорошо знакомый ему блондинистый конский хвост. Только теперь он не сверкал на солнце своим синтетическим блеском, а валялся грязный, в кровавых пятнах, похожий на мертвое лохматое животное.
