Женское обрезание — частичное или полное удаление внешних половых органов.
Проект «Шрамы» фотографа Аши Маилз и журналиста Нади Пьянковой — это истории женщин Гамбии, переживших эту процедуру в детстве.
АЙДА МБЕНГА, 22 ГОДА / ФОТО: АША МАИЛЗ
Многим гражданам Гамбии пришлось пройти не только через калечащую операцию, но и, позднее, через осознание того, что им нанесены непоправимые увечья. Вот уже несколько лет в стране активно распространяется информация о вреде женского обрезания, которое когда-то считалось частью культурной традиции, призванной снизить сексуальное желание женщины и сохранить ее чистоту до свадьбы. По статистике, процедуре подверглось 76 процентов женщин страны. Официально операция запрещена с 2015 года, однако ее продолжают выполнять подпольно и по сей день. Случаев привлечения к ответственности крайне мало, а в связи со сменой власти в 2017 году многие думают, что и прежние законы больше не действуют. Уйдет ли в прошлое этот ритуал, зависит только от самих женщин и их отношения к этому вопросу.
Ида Мбенга: «Я думаю, что была под каким-то гипнозом во время обрезания. Практически ничего не помню, все словно в тумане. Моя мама сказала тогда: «Мы поедем на день рождения в Банжул». И мы действительно куда-то поехали. И был дом, и какая-то женщина, а потом все исчезло. Было ли мне больно? Не знаю. Помню, что после оказалась в госпитале — мне сказали, что я потеряла много крови, но все обошлось.
[easy_ad_inject_5]
Мой отец из народа волоф, у них не принято делать девочкам обрезание. Мама же из народа серер, в котором, наоборот, эта традиция процветает. Она искренне верила, что обрезание необходимо, что это «делает тебя спокойнее», — так она после говорила. Мой отец был против процедуры, но мама действовала втайне от него. Он не знает до сих пор, а я все не могу отважиться ему сказать. К счастью, другие мои сестры не пострадали — с тех пор как о негативных последствиях женского обрезания стали активно говорить, моя мама изменила свое мнение».
САРЬО ВАХ, 37 ЛЕТ / ФОТО: АША МАИЛЗ
«»Давай сходим в лес за дровами», — я навсегда запомнила эти мамины слова, хотя мне было всего пять лет. Кто бы мог подумать, что они предвещают такую боль, а эта прогулка будет отличаться от всех предыдущих. В лесу нас уже ждала женщина, готовая провести операцию. Были и две другие девочки примерно моего возраста. Я помню, что все произошло довольно быстро: меня просто отвели в кусты, где она, без каких либо предварительных процедур, проколола мой клитор иглой и просто срезала обычным лезвием. Не было никаких обезболивающих, кроме народных средств, таких как ментол и моча осла. И была нестерпимая боль, она не проходила несколько недель… Мама мне так ничего и не объяснила, даже когда все зажило.
[easy_ad_inject_1]
Я рано вышла замуж, в 14 лет. Не могу сказать, что родители настояли — выбор был мой, я чувствовала, что влюбилась. Мужу моему было 25, но, несмотря на нежные чувства, любой сексуальный контакт с ним был болезненным. Я родила пятерых детей, и роды были тяжелыми, одна из причин тому — оставшиеся шрамы. Я уверена, что в процедуре женского обрезания нет ничего хорошего. Потеря крови, инфекции, боль, а иногда и смерть. Сегодня женское обрезание вне закона, но процедуру продолжают делать тайно. Иногда доходят слухи об обрезании девочек младенческого возраста в туалете. Хочется, чтобы это прекратилось».
САЙНАБУ БАХ, 19 ЛЕТ / ФОТО: АША МАИЛЗ
«Я подверглась обрезанию, когда мне было девять лет. И хотя я знала заранее от старших сестер, что со мной этой произойдет, как и когда это будет, держалось в тайне. Церемония проходила в доме, помимо меня, было еще несколько девочек. Со стороны все это выглядело как праздник: танцы, барабанные ритмы и очень вкусная еда. Потом по одной нас начали уводить…
Эту боль я не забуду никогда. Несколько дней после обрезания я лежала без сил. Помню, мне давали какие-то ампулы и постоянно оборачивали вокруг талии поясом из мокрых листьев, который должен был также облегчить мою боль. Мне повезло, что удалось избежать инфекций и осложнений.
